Готовлю нам с Ваней омлет, и заготовку для хозяина оставляю. Думаю, тоже захочет.
Ваня уплетает колбасу из омлета за обе щеки, когда Кулак возвращается в кухню-гостиную. Доделываю нам кофе, и заготовку на сковороду выливаю.
Он кофе закидывает в себя за три глотка.
— Еще? — приподнимаю я брови.
— Водичкой чистой закидаюсь дальше, — качает головой. — Я в участке там водки себе купил у мусоров. Они там все Петренко на самом деле за дерьмо считают.
Кошу взглядом на Ваню, и строгость выдаю в сторону буйвола. Чтобы следил тут что именно перед ребенком говорит. Кулак смотрит на подростка с сомнением. Тот же явно лыбится, просто из-за вилки не видно.
— Кушать подано, — вздыхаю я и тарелку перед грубияном ставлю, с фраже и салфетками.
Сама за омлет принимаюсь с неприличной скоростью, пока тот еще теплый.
— Петренко — муууудак, — счастливо оглашает Ваня.
Вилкой указываю оратору, чтобы ел быстрее.
— И овощи все, — занудничаю. — Там их немного.
— Я всегда ем овощи! — возмущается он, и это неправда полнейшая.
— В пицце — да, но не в нормальной еде. И поблагодаришь Васю, что он нас пригласил в гости.
Они оба смотрят на меня, словно это уже перебор. Вы только поглядите! Пригрела на груди двух питонов неблагодарных.
— Какой адрес здесь? — бормочу я, открывая приложение для такси.
Когда Кулак не отвечает, поднимаю взгляд, а он давяще разглядывает меня. Руку на соседний стул закинул.
— Никакой, — выдает медленно.
И говорит Ване:
— Иди в спальню вторую, направо по коридору, там комп есть. Овощи потом доешь.
Подросток с явным возмущением подскакивает, но топает в сторону холла.
— Куда собралась? Рассказать ниче не хочешь? Или спросить как здоровье мое?
Вскипаю, конечно, потому что агрессивным боровом на меня смотрит. И потому что завожусь я с полборота. По всем фронтам.
Стараюсь смягчить и уровнять:
— Не прямо сейчас поедем, я хочу еще душ принять, если можно. У него занятия в два с половиной в школе. Значит, дома надо нам быть в два.
— А сам он что поехать не может? Ты же его не за ручку водишь.
— Ты конкретизируй, что ты хочешь, Кулаков, — атакую я. — А не планы мои на день прощупывай.
Втыкает в меня грозно, но потерянно как-то.
— Давай. Когда вернуться сюда сможешь сегодня? Сама или с ним? Мне еще с кое-кем как раз встретиться надо. К вечеру точно свободен.
Заправляю волосы за ухо. Не могу дождаться их помыть. Почему-то не могу ему в глаза сейчас смотреть.
— Хорошо, к вечеру приедем. Но я Ваню одного после вчерашнего оставлять не могу.
— Договорились, — воду пьет и на меня явно втыкает.
После божественного душа не могу найти в ванной фен. Не хочу в халате этом безразмерном расхаживать, но блин. Прошу Васю помочь, когда вижу его в гостиной. Он на плазме что-то прокручивает.
Идем в другую ванную — он предполагает, что там есть все необходимое. Когда протягивает мне фен, я долго рассматриваю, как штуковиной пользоваться.
А потом мы взглядами сталкиваемся, и время колесом оторванным прокручивается.
Глава 45 АЛИСА
Вася меня рывком подхватывает и жесткими сухими губами рот сминает. Я грудину ему царапаю через ткань футболки. Прислоняет к чему-то, и наконец-то внутрь меня проникает. Халат мой уже распахнутый настежь, оказывается.
Устраивается у меня внутри, и я всхлипываю, когда ручищами на талии он меня еще глубже насаживает. Замираем, обоюдной дрожью, когда член будто разбухает вширь внутри меня.
— Ну привет, — хрипит он мне в лицо, и в глаза заглядывает. Голодно и бешено.
— Привет, — лепечу. — Скучала по тебе, — не выдерживаю я.
И он дико вколачиваться в меня начинает, небрежно и агрессивно, бедра стискивая сталью. Я ошеломленно смотрю вниз, губы собственные рву зубами, чтобы не голосить позорно.
— По тебе не скучал, — рубит он, — по тебе тосковал. Думал, чесняк, сдохну, Алиса.
Я свои стоны во рту у него скрываю. Лапища его покоя не знают. Явно хочет где-то еще трогать, но надо меня насаживать. Я тоже хочу, чтобы трогал везде.
Горячкой тело пузырится, и только его ладони унять ее могут. Стучит от нашей тряски что-то за спиной, но мое сердце грохочет громче. Хватаю ногтями кожу на его грудине и вытянуть что-то оттуда хочу.
Кулак изливается в меня так долго, по ощущениям — едва ли не дольше, чем мы тут пихались друг в друга. На шее мне кожу цепляет, прямо под подбородком, и силу явно не рассчитывает. Но даже если кровь пустит, мне хорошо.
В руках его дрожью заливаюсь, хоть все и закончилось.
Но пожираем взглядами друг друга — и ничего не закончилось. Словно как раз обыденная другая жизнь — это всего лишь передышки, а мы с ним — единственно важное событие.
Он теперь одной рукой меня за спину придерживает. И лицом трется везде, куда дотянется. Я стараюсь царапины его зацеловать как извинение.
А потом вдохами и выдохами из друг друга кислород перекачиваем, и пальцы переплетаем то в борьбе, то в ласке. Он мне рот опять засасывает неистово. Мы попросту животные какие-то.
— Я не… не жестканул тебе? — упирается лбом настырно в переносицу мне. — Больно не было?
— Я бы сказала, — мотаю головой. — Хорошо… так было, — чувствую, кляксой краска разливается по щекам. Сосуды проверить не мешало бы. А то я в жизни до знакомства с Васей никогда не краснела.
Он довольный после моих слов, воздух в грудину набирает. Мокрые волосы мои неуклюже выпрямляет.
Я вдыхаю, поднимая фен. К сожалению, нужно срочно собираться, Ваню отвозить. И еще хоть пару часов потом поспать.
Облачившись в несвежую одежду и кое-как причесавшись, на кухню заглядываю, чтобы воды попить. Там с Васей, естественно, вздорим, потому что он уже водителя от себя вызвал для нас с Ваней. Я не против, но он сразу как факт стал это толкать и указания мне раздавать.
У выхода он ищет ключи вторые, чтобы мне дать.
— Если что, я во дворе подожду, а вообще позвоню заранее, — улыбаюсь я.
Но боровы — упрямые существа.
В конечном итоге, впихивает мне свои ключи с карточкой пластиковой для входа. Говорит, себе сейчас другие найдет.
Водитель у нас, конечно, персонажем оказывается. Вежливый и собранный, но на вид — гора в человеческом обличье. Супер джип какой-то, я даже не знаю такую марку. Ваня на бугая зажато зырит.
Вырываю несколько часов сна перед вечером. С чугунной головой поднимаюсь, потому что меня козленочек тормошит. По глазам различаю волнение и переживание.
— Я тебя долго будил, — бормочет. — Я макароны сварил.
Тискаю его на кухне, он быстро в бешенство приходит. Ну, все в норме, значит. Не по себе, что Ваня переживал, будто я не проснусь.
— Тачка еще внизу стоит, — бубнит он и поглядывает на меня.
— Да, сейчас к Кулаку поедем. Возьми вещи на смену, там заночуем.
— Я могу здесь остаться! — выдает с пылом. — Я сам все умею.
— Нет, — наклоняю голову, — поедем вместе и завтра тебе идти на футбол, помнишь? Форму с утра нужно выбрать, Ваня, и это не обсуждается.
Он пыхтит и пыхтит, а потом опять бубнит:
— Я знаю, что вы сексом будете заниматься, — и кривится.
Ух какие мы взрослые.
Угу, если бы все так просто было, сексом заниматься отправляюсь!
— Кулак мне лекцию будет читать, о безопасности, — вздыхаю и посуду грязную сортирую.
Подозрительно молчит козленочек за спиной. Даю ему время на инициативу, но он явно трусит. Оборачиваюсь спокойно, и заговариваю нейтрально:
— Так откуда Матвей настолько хорошо знал о твоей лаборатории? Вообще, он неплохо там внутри ориентировался.
Ваня смотрит перед собой, избегая контакта. Но голову держит ровно. Есть что-то устрашающе взрослое в его неподвижности, отличающейся от привычной нервозности.
Я боялась передавить, не хотела его расстраивать и чувство вины культивировать. Но, кажется, зря. Он уже принял некое решение, он на другой стадии рефлексии находится.
